Кэтрин О`Нил - Священные кошки Нила
– И вы стали любовниками, – ровным тоном закончила она за Шейлу.
– Думаю, что больше, чем любовниками, – покачала головой Шейла, – потому что только сильно любящие друг друга люди могут жить едиными чувствами, едиными мыслями, единой душой... Мы оба были несвободны и, разумеется, осознавали это. Стаффорд был женат, я была замужем... Любовниками в обычном смысле этого слова мы с ним, разумеется, были, и в этом нет ничего ни удивительного, ни даже предосудительного. И вот через какое-то время... – Шейла на секунду запнулась, но тут же закончила: – Через какое – то время оказалось, что я забеременела от Стаффорда.
Во второй раз за этот вечер Диана ощутила озноб. «Они обнаружили, что Пруденс бесплодна... « – молнией пронеслись у нее в голове слова Шейлы.
– Я не уверена в том, что хочу все это знать... – начала было Диана, но Шейла перебила ее.
– Вас никогда не удивляло, что Стаффорд берет вас с собой куда угодно, кроме Египта? – спросила она Диану.
Это действительно было так. Несмотря на то что Диана была одним из лучших специалистов в мире по древнеегипетской письменности, отец никогда не брал ее с собой в эту страну. Уже тогда Диане казалось, что он боится, как бы она не узнала в Египте нечто, чего ей знать не полагалось. Правда, когда Диана начинала размышлять о том, чем именно может оказаться это нечто, она приходила в замешательство и ответить на этот вопрос не могла. Да, Шейла права, отец брал ее с собой по всему свету, но только не в Египет. Всегда находились какие-то причины, в силу которых Диана не могла ехать в экспедицию. Так и получилось, что Диана, будучи специалистом-египтологом, ни разу не ступала на землю древних пирамид.
И вот теперь, похоже, тайна вот-вот перестанет быть тайной.
– Вы не можете себе представить, как я обрадовалась тогда, – продолжила Шейла. – Оказалось, что бездетный брак с мужем-дипломатом – не моя вина, а его. К тому же у меня должен был родиться ребенок от единственного мужчины на свете, которого я по-настоящему любила.
Диана почувствовала дрожь в коленях.
– Мы оба были счастливы – и Стаффорд, и я, – Шейла улыбнулась своим воспоминаниям. – С этого времени у нас не было пути назад. Стаффорд говорил о своем разрыве с Пруденс, о моем разрыве с мужем. Но я с самого начала знала, что из этого не получится ровным счетом ничего. Единственное, что можно было попытаться сделать, – это сохранить тайну, тем более что мой муж уехал в длительную поездку по югу страны. Недели и месяцы бежали быстро. Однажды ночью мы взяли экипаж и поехали в пустыню, в то место, где впервые увидели друг друга. Вышли из коляски и направились к пирамидам, держась за руки и мечтая о будущем ребенке. И тут... я почувствовала острую боль и поняла, что начинаются роды. Возвращаться назад уже не было времени. И я родила ребенка прямо там, на песке пустыни, под сенью Великих пирамид и высокими ночными звездами. Это оказалась девочка, и Стаффорд, приняв ее в свои руки, плакал от счастья, то прижимая крошечное тельце к своей груди, то поднимая к небу.
– Значит, вы – моя мать, – прошептала Диана пересохшими от волнения губами.
– Мы назвали тебя Дианой, – дрогнувшим голосом сказала Шейла. – В честь древней богини Луны.
Она осторожно накрыла ладонью руку Дианы, но та так же осторожно отвела ее назад.
– И что было дальше?
– Мы провели восхитительную неделю втроем. Восхищались тобой, каждым твоим движением. Ты и впрямь была очаровательной малышкой. А затем... Затем неожиданно вернулся мой муж. Узнав о твоем рождении, он едва не сошел с ума от ярости и сказал, что убьет меня, если только я не отдам дочь ее отцу. Вот так и получилось, что я отдала тебя Стаффорду, а тот увез тебя в Англию. С тех пор мы больше не встречались. Жизнь без тебя показалась мне настолько бессмысленной, что я начала буквально упрашивать моего мужа, чтобы он убил меня. Честное слово, мне было легче умереть, чем лишиться дочери. Но на мужа не действовали ни слезы, ни мольбы. Он сказал, что, если я не перестану, он убьет, но не меня, а тебя вместе со Стаффордом.
Глаза Шейлы наполнились слезами.
– Не может быть, – прошептала Диана, глядя на нее.
– Я уже говорила, что мой муж обладал тяжелым, но твердым характером. Это был человек жесткий, – сказала Шейла. – Мне известно, что некогда он, не задумываясь, убрал со своей дороги соперника. Убил его. Муж поклялся, что, если я сделаю попытку встретиться с тобой или хотя бы попытаюсь узнать что-нибудь о тебе, он убьет тебя. Мне было страшно. Я верила в то, что мой муж способен на это. И, разумеется, он был слишком мстителен, чтобы отпустить меня на все четыре стороны, – тогда я могла бы соединиться со своей дочерью и человеком, который был ее отцом! Нет, ему нужно было, чтобы я осталась с ним. Теперь он беспрепятственно мог превратить мою жизнь в ад. Это стало его любимым занятием, можно сказать, смыслом жизни. Унизить меня так же, как я унизила его! Око за око...
– А что вы сказали моему отцу?
– Рассказать всю правду я ему не могла. Боялась, что он встанет на мою защиту и мой муж его убьет. Я любила Стаффорда так сильно, что даже мысль о том, что он может умереть, была непереносима. Я сказала Стаффорду, что разлюбила его. Сказала, чтобы он забрал тебя и не делал больше попыток увидеться со мной. Никогда в жизни мне не было так тяжело, как тогда, но я справилась. Я заставила Стаффорда поверить мне.
– Как же он, должно быть, страдал все эти годы, – тихо произнесла Диана, – и как незаслуженно.
– Наверное, – согласилась Шейла. – Только и я не спала по ночам, думая о Стаффорде и о нашей маленькой дочурке. Но я не могла подвергать опасности ваши жизни.
Шейла умолкла, выжидающе посмотрев на Диану. Затем медленно подняла руку к горлу и вытащила из-за воротника платья золотую цепочку с подвесками. Одна из них была Диане знакома – так называемый картуш, небольшая овальная пластинка с выгравированным на нем именем. Такие картуши носили еще во времена фараонов. Вторая подвеска напоминала странно изогнутую рыбку.
– Я всегда ношу их, – сказала Шейла.
– Они говорят о чем-нибудь?
Она поднесла картуш ближе к глазам Дианы, и та прочитала имя, написанное на его поверхности древними иероглифами.
– Диана...
– Как видишь, ты всегда была рядом с моим сердцем, даже когда была далеко от меня, – сказала Шейла.
Диана почувствовала головокружение. Слишком сильным оказалось впечатление от всего услышанного и увиденного сегодняшним вечером. Неужели все это правда? У нее осталось сил на то, чтобы еще раз встретиться взглядом с Шейлой, снова увидеть – как в зеркале – ее глаза: темные, блестящие, слегка раскосые: точь-в-точь как у самой Дианы.
